Уверен, что если мы попробуем реализовать эту норму, то через пару-тройку циклов выборов в Госдуму уже не останется иной возможности стать премьером, как привести к победе свою партию. И тогда сработает обратная связь: партия становится механизмом ответственности за своего кандидата, за его платформу, за успех экономической программы. Потому что если политика премьера окажется неудачной, то вместе с ним из парламента уходит и партия. А значит, объявляются новые выборы.

Так что короткая фраза из нескольких юридических терминов вполне способна родить новую политическую систему. Но возможно, что мы просто не успеем с многопартийностью, потому что на дворе цифровая революция, и депутаты (не персонально, конечно, а как институт) скоро вымрут, как мамонты. То есть они не нужны будут в их привычном статусе — как представители, голосующие от имени граждан. Практически все решения граждане смогут принимать сами — на референдумах, как в Швейцарии.

У каждого человека не одна, а много жизней. И каждая — со своей траекторией и цепью событий. Посмотришь в Википедию: российский государственный деятель, ученый-правовед, доктор юридических наук, профессор, один из авторов Конституции Российской Федерации, председатель того, министр сего, декан этого…

А плюс к тому ведь еще и сын, отец, друг и товарищ… И это всё — я.

С какой точки ни начни, обязательно сюжет начнет ветвиться, расходиться в стороны, как могучее дерево или река. А порой будет возвращаться к началу, закольцовываться. Какие-то истории, начавшиеся десятилетия назад, могут пропасть надолго. А потом — внезапно возвращаются. Одни — чтобы закончиться навсегда, закрыться. А другие — чтобы пойти на новый виток развития.

Среди таких историй, которые сопровождают меня всю жизнь (вернее, все мои многочисленные и, надеюсь, еще не завершившиеся жизни), есть три самые важные, огромные и вечные — это Конституция, Беловежье и Северный Кавказ.

Начну с самой главной — с Конституции, а об остальных чуть позже.

Вопрос «А не пора ли нам написать новую Конституцию?» я задал себе, как только увидел, что в Советском Союзе активно готовятся политические реформы. Почему я так решил? Да потому, что понимал, что никакие политические реформы не осуществятся без их юридической основы. А Конституция и есть юридическая основа любых реформ.

Нужно сказать, что эта идея пришла в голову, как оказалось, не мне одному. В Институте государства и права Академии наук СССР, в аппарате ЦК КПСС, в юридическом отделе Совмина СССР, в Секретариате Верховного Совета СССР началась работа, создавались различные экспертные группы…

А после того, как прошел Первый съезд народных депутатов СССР, работу над новой союзной Конституцией было решено как-то упорядочить и централизовать. И в январе 1990 года Президиум Верховного Совета СССР создал рабочую группу по подготовке материалов к проекту Конституции СССР[12]. Так в один прекрасный момент собралась группа людей — специалистов и единомышленников, настоящих профессионалов, которая официально занялась написанием нового Основного Закона страны[13].

Писали проект Конституции лучшие советские юристы под началом академика Владимира Николаевича Кудрявцева. Он и сам был не руководителем от науки, а прекрасным ученым и высококлассным юристом. В советский период юристов такого фундаментального, энциклопедического уровня, на мой взгляд, было всего двое: пожалуй, сам Кудрявцев да мой будущий соавтор по проекту российской Конституции Сергей Сергеевич Алексеев.

Помимо этих энциклопедистов в рабочую группу входили замечательные ученые-философы Джангир Аббасович Керимов и Борис Николаевич Топорнин. А еще были не менее классные специалисты, но уже в предметных областях. Такие, как Олег Емельянович Кутафин — прекрасный специалист в области конституционного, или, как тогда говорили, государственного права.

Со многими членами этой рабочей группы я был хорошо знаком. Помимо уже упомянутых Топорнина и Кутафина, это были доктора юридических наук Георгий Васильевич Барабашев, Константин Филиппович Шеремет, Евгений Иванович Колюшин. С Костей Лубенченко, тогда — не только доцентом юрфака МГУ, но еще и заместителем председателя Комитета Верховного Совета СССР по законодательству, мы просто дружили…

Когда я пересматриваю составы рабочих групп сегодняшнего дня и тридцатилетней давности, то невольно вздыхаю: да, вот это был калибр, масштаб личности, уровень юридической квалификации! Какое имя в списке ни возьми, это ведь целая история! И я горд, что с тех времен я долгие годы тесно работал со всеми этими удивительными людьми: и с Владимиром Александровичем Тумановым — будущим председателем Конституционного суда Российской Федерации, и с Николаем Васильевичем Фёдоровым, который потом стал президентом Чувашской Республики, российским министром и зампредом Совета Федерации, и с Саламбеком Наибовичем Хаджиевым — членом-корреспондентом, а затем академиком, маститым нефтехимиком, первым и единственным министром СССР чеченского происхождения, а в самые трудные годы чеченского кризиса — председателем правительства национального возрождения Чечни.

Неудивительно, что с таким мощным составом экспертов проект новой Конституции СССР был создан быстро. И это был сильный проект. Академик Кудрявцев уже в июле 1990 года представил документ Председателю Верховного Совета СССР Анатолию Ивановичу Лукьянову. Тот его направил Президенту СССР Горбачёву, который предложил учесть результаты переговоров по созданию Союзного договора. А в декабре 1990 года Кудрявцев сообщил СМИ, что подготовка первоначального варианта проекта Конституции СССР завершена и новый Союзный договор, который подпишут союзные республики, составит основную ее часть[14]. Но, увы, дальше дело не пошло. Проект так и остался проектом, в новую Конституцию воплотиться не успел.

А жаль. Думаю, многих политических и правовых проблем удалось бы избежать стране, если бы бюрократическая машина крутилась быстрее, и новую Конституцию СССР приняли бы в 1989 году или хотя бы в 1990-м. Но здесь, как всегда бывает в нашей стране, судьба сделала неожиданный зигзаг. Противники Горбачёва пошли на переворот, СССР приказал долго жить, а я занялся новой Конституцией России.

Чем дальше в прошлое уходит история создания новой российской Конституции, тем больше стираются детали. Уходят люди, уходит память, подлинные документы покрываются пылью на архивных полках. Но зато пышным цветом начинают цвести разного рода мифы и околоисторические фантазии. В 1990-е СМИ и политические оппоненты твердили, что российская Конституция была написана на Западе. А в начале нулевых, когда сам президент Путин сказал, что действующий Основной закон его вполне устраивает, как на дрожжах стал расти список российских авторов. И одним из главных создателей Конституции 1993 года стали называть Анатолия Собчака.